Андрей Ильин - Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]
— А вдруг он запрещенный? Груз.
— А ты что, в натуре, мент? Твое какое дело за товар? Твое дело за доставку. И получить пятьдесят штук баксов,
— Да у меня и подходящих самолетов нет. Так, чтобы с багажным отсеком.
— Мы тебе за переоборудование самолетов еще двадцать штук накинем. А что и как ты будешь переоборудовать — твое дело. Лады?
Полковник сглотнул слюну.
— Вообще-то можно попытаться приспособить бомболюки.
— Во. Лады. Бомболюки так бомболюки. Ты их хоть себе на нос привяжи, только доставь туда, куда надо.
— А куда надо?
— Тут недалеко.
— А как насчет аэродрома для посадки?
— За аэродром пусть у тебя голова не болит. С аэродромом все схвачено. Аэродром ждет и пахнет.
— Кто примет груз?
— Мы примем.
— Как так вы?
— Так! Мы с багажом полетим.
— Это невозможно!
— Невозможно без багажа! Ты что, мужик? С ума сбрендил, чтобы мы наши шмотки кому-то доверили. Туда знаешь сколько бабок вколочено?! Нет. Мы с ними летим. Без базара!
— Но это будет прямое нарушение.
— Мы тебе за нарушение и за скорость «зелень» башляем. А если без нарушения — то по расценкам Аэрофлота. Хочешь по расценкам Аэрофлота?
— В принципе я могу попытаться вам помочь. Раз дело такое спешное. Но я не могу решать за экипаж. И за наземные службы…
— Без базара! Сколько тебе надо для летунов и тех, которые по земле ползают? Чтобы они не выступали.
— Еще столько же.
— Половина.
— Две трети.
— Ладно, банкуй, бугор. Но только чтобы самолет был готов не позже чем через полчаса.
— Но только если деньги вперед…
«Ерунда, — размышлял про себя полковник. — Оформим полет как тренировочный. А посадку на чужом аэродроме как вынужденную. Экипажу по пять штук в зубы. Командиру — десять. За пять штук они будут молчать как немые. Еще десять — отстегну выпускающему и диспетчерам. Еще десятью штуками заткну глотку потенциальным болтунам. Итого выйдет чистого навара… В конце концов, даже если это дело всплывет и даже если закончится отставкой, на такие деньги можно прожить гораздо лучше, чем на пенсию. Купить пару квартир, машину…
Один хрен, часть того и гляди расформируют. Все к тому идет. Денег на новую технику — нет. На горючку — нет. На вещевое довольствие — нет. Самолеты изнашиваются. Летный состав деморализуется и злоупотребляет. Еще год-два, и всех распустят по домам. Вместе с командиром.
Все равно из армии уходить. Хоть так, хоть так. Но так — хоть не с пустыми руками…»
Через полчаса самолет был подан на взлетную полосу.
— А парашюты?
— Какие парашюты?
— Которые в вещмешках. Вы нас за фраеров не держите. Чтоб мы еще без парашютов на самолетах летали! Давай, бугор, парашюты. Или давай обратно бабки.
Принесли парашюты. Бросили в самолет.
— Куда садиться?
— Вот сюда. За спины экипажа.
— Здесь же места ни хрена нет. Даже ног не вытянуть!
— Да бросьте вы. Мы здесь по пять человек впихивали. Кое-как, но впихивали.
— Кое-как не годится. Мы не для того самолет башляли, чтобы на полу как шавки мыкаться.
— Может, вам еще стюардессу с напитками?.. — тихо возмутился один из пилотов.
Но его не услышали. Или не захотели услышать.
— Ладно, Колян. Не базлай. Не в бизнес-классе.
— Не, я там, в фюзеляже.
— Там холодно будет.
— Зато просторно. А если нет, то играем в обратную сторону…
— Черт с ним! Пусть летят где хотят. Хоть верхом на крыле, — махнул рукой полковник.
Вот и славно! Вот и договорились.
Самолет набрал высоту. И разговор пошел совсем другой.
— Куда летим? — поинтересовался заказчик.
— Сюда. Если вы что-нибудь понимаете в картах, — ткнул пальцем в полетную карту командир экипажа.
— Нет, мужики, не сюда.
— А куда?
— Вот сюда, — показал заказчик.
— Но вы же называли совсем другой маршрут.
— Обстоятельства изменились.
Экипаж переглянулся.
— Мы не можем менять маршрут. Мы должны запросить разрешение у диспетчера.
— Нет, мужики. Не будет диспетчера. И вообще никакой связи не будет, — жестко сказал заказчик. Вытащил и показал гранату. И всунул в кольцо палец.
— Убери гранату, дурак, — сказал командир. — Убери! Ведь если уронишь — всем хана!
— Не уберу. И если вы не выполните мой приказ — отпущу. Точно отпущу! Потому что у меня другого выхода нет.
Сказал очень убедительно. Так, что ему поверили.
— Черт с тобой. Полетим, куда скажешь, но только там посадочной полосы нет.
— Полоса не нужна. У нас парашюты есть.
Последующие полчаса «гранатометчик» не отводил глаз от приборов. И судя по тому, на какие из них смотрел и как на них смотрел, — понимал их предназначение. Чем и добился исключительной точности следования по маршруту.
На беспрерывные и все более истеричные запросы с земли борта номер… никто не отвечал.
— Над местом, — сообщил командир экипажа.
— Снижайтесь. Я сверю местность с картой.
Самолет выпал из облаков и сделал несколько кругов над землей.
— Нормально, мужики. Попали в самую точку.
Экипаж молчал, кося глазами на гранату.
— Теперь падайте до высоты пятисот метров и ложитесь на круг, с тем чтобы через четыре минуты пролететь вот над этой точкой, — показал человек с гранатой. — Только не вздумайте глупить, виражи закладывать или в штопор сваливаться. У меня в сумке, кроме этой, еще десять гранат. Так что подумайте, что случится, если они вдруг взорвутся.
Командир понятливо кивнул.
— Ну все. Спасибо за хорошую компанию. В части, если хотите, — все можете рассказать. Или не рассказывайте. Лучше не рассказывайте. Для вас лучше.
В фюзеляже разведчики нацепили на себя контейнеры с амуницией и подошли к люку.
— Через сколько?
— Через тридцать секунд.
Двадцать.
Десять.
Ноль. Первый пошел!
И второй пошел!
— Вижу два купола! — сообщил второй пилот.
— Слава богу! — облегченно вздохнул командир. — Гранаты с возу, всем легче. — И добавил еще несколько слов, относящихся уже не к Богу, а к черту и его ближним родственникам.
Парашюты, медленно планируя, приближались к земле. Разведчики, подбирая стропы, пытались управлять их полетом, чтобы попасть туда, куда следовало попасть. Прыжковые парашюты, в отличие от похожих на крыло спортивных, слушались плохо, но слушались.
Касание! Почти там, где планировалось. На опушке лесного массива.
Мгновенно загасив купола, разведчики отбежали в тень ближнего леса. Свернули, бросили парашюты в первую попавшуюся заполненную водой яму. И побежали. С места в карьер. Как во времена курсантской молодости.
Полчаса бегом — десять минут быстрым шагом.
Полчаса бегом — десять минут шагом…
До объекта им было неблизко — десять километров, но, если спускаться на парашютах ближе, можно было привлечь к себе излишнее внимание.
Полчаса бегом — десять минут…
Вот он, нужный особнячок. Очень разумно поставленный особнячок. Как дот поставленный. На господствующей высотке. Прикрытый с юга озером. С востока — небольшим, но топким болотом. Возможно, искусственно топким. Подходы со всех сторон — как на ладони. Забор капитальный — метра три с половиной. Прожектора. Замаскированные под фигурные псевдоготические башенки наблюдательные вышки. Наверняка сигнализация.
Не особнячок — поставленная по всем правилам фортификационного искусства крепость, которую предстояло взять. Причем тихо взять. Потому что очень малыми силами.
— Ну что, с востока?
— С востока.
С востока было болото. Топкое и вонючее. И, значит, наименее охраняемое. Оттуда и следовало вести «подкоп».
Разведчики упали в вязкую жижу, развернули дыхательные трубки, сунули в рот загубники и пошли. По дну пошли. Намертво припечатанные к нему шестидесятикилограммовыми контейнерами.
Пятьдесят шагов.
Сто.
Яма. Поворот в сторону. При глубине свыше трех метров воздух через трубку не втянуть. Силы легких не хватит. Значит, надо искать в окружающих глубинах «брод».
Еще поворот. Десять шагов прямо.
Поворот. Сто пятьдесят шагов прямо.
Берег. И под самым берегом забор.
Пока еще недостижимый забор. Еще полчаса недостижимый. До момента, пока не станет темно. И, значит, эти полчаса придется просидеть по уши в болотной жиже. Как мертвым просидеть.
Двадцать минут.
Пятнадцать…
Вот она, любимая разведчиками, как мама родная, темнота. Правда, очень относительная темнота, рассвеченная огнем десятков прожекторов.
Пора!
Разведчики выползли из болота и вскрыли контейнеры.
Надели облегченные, но гораздо более надежные, чем тяжелые милицейские, бронежилеты. Каски с пуленепробиваемыми забралами. Приборы ночного видения. Придвинули к губам микрофоны переговорных устройств.
